На пути к капиталистическому раю
Почему 12 июня – самый нелепый праздник в мире, как наша страна стала жертвой исторического невезения и кого из российских политиков можно считать 100% популистом – об этом и многом другом мы пообщались с научным руководителем РАН, доктором экономических наук Русланом Семёновичем Гринбергом.
Руслан Семёнович, какие события предопределили облик современной России в общественной, политической, экономической сферах?
Каждая эпоха определяется духом времени. В послевоенные годы и до середины 70-х годов господствовала идея «социального капитализма», о чём сейчас мало говорят. Установка против свободного рынка появилась даже раньше, после Великой депрессии, к которой он привёл. После войны она лишь укрепилась. Кроме того, Запад должен был учитывать социальные достижения стран социалистического лагеря. Всё это привело к тому, что экономическая мысль того времени была пропитана духом справедливости и уравнительности. Например, богатый американец, который завещал дом ребёнку в то время, должен был заплатить государству большую часть стоимости этой недвижимости. Прогрессивная шкала налогообложения давала возможность государству поддерживать относительное равенство в распределении благ, и тем самым впервые в истории капитализма был сформирован мощный средний класс.
С начала 70-х годов практика «социального капитализма» стала утрачивать популярность, и на роль «духа времени» выдвинулась идея возвращения к «свободному рынку» в виде концепции неолиберализма. Сдвиг парадигмы происходил постепенно и начался с причитаний о том, что трудящиеся стали жить настолько хорошо, что больше не хотят работать. Такие мысли возникали на фоне глобальных экономических изменений, например, в тот же период происходит резкое повышение цен на нефть в четыре раза. Зарождается неолиберализм как альтернатива социальному рыночному хозяйству, недостатки которого проявились в то время. Экономисты Милтон Фридман и Фридрих Хайек, а также политики Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер, Гельмут Коль стали носителями идеи о том, что «государство не решает проблемы, оно само является проблемой». Постепенно концепция стала претворяться в жизнь, что проявилось в резком снижении налогов для работодателей и в росте их предпринимательской активности. Однако сразу же обнаружилась и стала постоянно усиливаться поляризация личных доходов во всех странах, безоговорочно принявших принципы «свободного рынка».
Сегодня вытекающее из этой безоговорочности материальное неравенство считается чуть ли не самой острой проблемой человеческого общежития, а тогда, особенно в 80-е и 90-е годы прошлого века, казалось, что само время было пропитано духом свободы. В 1992 году появляется книга Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории и последний человек», в которой утверждалось, что жизнь человека, в какой бы стране он ни жил, будет вполне счастливой, если в ней реализуются такие ценности как рынок, гражданское общество и демократия. Если им следовать, то возможно получить как свободу, так и справедливость. Идеи неолиберализма послужили для западников, которые в тот момент руководили Россией, средством разрушения коммунистического порядка.
К чему привело восхищение концепцией неолиберализма?
Для стран социалистического лагеря это обернулось настоящей драмой или историческим невезением, как я это называю. Как достичь капиталистического рая? Просто перенять те институты, которые уже есть на Западе, тогда всё будет хорошо.
Что такое «хороший капитализм», как его понимали в то время? Это обеспеченные граждане. Богатые люди создают богатство, бедные плодят бедность – если говорить простыми словами. Сейчас мы понимаем, что это красиво звучит в виде лозунга, но не имеет никакого отношения к жизни. Не просачиваются деньги от богатых к бедным, делая их богаче. Главным образом они просачиваются на офшорные счета.
«Хорошо» в понятии гражданина социалистической страны того времени – материальное положение. Людей волновали простые блага: отсутствие очередей в капиталистических странах, а также возможность выбора – гастрономическое разнообразие. Если у нас было 3 сорта сыра, а у них 300, это подкупало. И, конечно, люди поддержали Михаила Горбачёва, который говорил о том, что наш народ организованный, образованный, трудолюбивый и единственное, что ему не хватает – это свободы. Свобода же даст возможность увеличить и производительность, и материальное положение – всё то, чего так ждали граждане соцстран. В этом была своя логика.
Почему же реформы того времени не привели к позитивным результатам? Потому что скорость перемен казалась важнее содержания. Одновременная раздача свобод в политике и экономике привела к тому, что был открыт ящик Пандоры: целый комплекс проблем обрушился на страну.
По Вашему мнению, у Михаила Сергеевича был выбор? Он ведь руководствовался духом времени.
Хороший вопрос, дискуссионный. Михаила Горбачёва обычно упрекают, приводя в пример китайскую модель. Социалистический Китай заимствовал нашу нэповскую концепцию после смерти Мао Цзэдуна: жёсткая диктатура компартии в политике и развитие личного интереса в экономике после того как был снят запрет на предпринимательство. Тут же появились частные мелкие и средние предприятия, сыгравшие решающую роль в преодолении голода в стране. Положение китайцев до конца 70-х годов прошлого века было примерно таким же, как в России во время «военного коммунизма». Что же касается политических свобод, потребности в них у подавляющего большинства жителей Китая не было. Голодный человек не думает о свободе.
Михаилу Горбачёву досталась страна, где не было никакого голода, но её жители испытывали к тому времени постоянно растущее недовольство репрессивно-идеологической властью «вечно» правящей КПСС, мечтая хоть о каких-то переменах в сторону ослабления её монополии. И Горбачёву, и его соратникам было суждено дать советским людям политические свободы, что в первую очередь обрадовало интеллигенцию, к которой он принадлежал, начиная с университета. А это означало отмену всевластия КПСС, цензуры в СМИ, запретов на митинги и демонстрации, а также свободу предпринимательства, выезда за рубеж и многое другое. Конечно, он думал, что будет каким-то образом управлять процессом, но в действительности оказалось иначе. Он не справился со стихией, породив феномен «разрешённой смелости», которой воспользовались популисты-пассионарии различного идеологического толка. Свобода превратилась в безответственную вседозволенность, и страной стали править «слепые повадыри слепых», почти полностью дискредитировавшие великие ценности свободы и демократии, и тем самым создавшие все условия для восстановления в государстве привычного авторитарного режима.
И всё-таки Михаил Горбачёв много успел сделать для «очеловечивания» страны. Как долго придется ждать, что бы она начала это понимать? С грустью вынужден констатировать, что сегодня многие россияне считают, что именно он виновен в распаде СССР, хотя он отчаянно боролся за его сохранение, правда, в обновленном, то есть в рыночно-демократическом виде.
Никогда не забуду дискуссию на одной из конференций по поводу реформ Михаила Горбачёва где-то в середине 90-х годов. Один из экспертов говорил о том, что советский человек мог быть уверен в завтрашнем дне, а сегодня этого нет. Тогда другой ему замечательно ответил: «А ты забыл, что этот «завтрашний день» нам не нравился? Мы потому и обожали Горбачёва, что он предложил нам альтернативу. Мы просто думали, что будет лучше».
Кстати, знаете, какой абсурдный праздник мы отмечаем в современной России? 12 июня 1990 года РСФСР объявила свою независимость, и это событие действительно явилось мощным толчком к распаду СССР. Но именно этот день мы считаем праздником и отмечаем каждый год.
Абсурдный праздник 12 июня. В то время, наверно, он так не воспринимался?
Конечно. В то время он казался праздником победы над бедностью. Идея, кстати, принадлежала славянофилам и была подхвачена западниками: зачем мы будем кормить тех, кто работает меньше нас, а живёт лучше? В газете «Правда» как-то вышла статья«Кто кого кормит?». Вывод автор делал однозначный: после «развода» одним странам жить станет тяжело, другим – ещё тяжелее, потому что существующие экономические связи будут разрушены из-за политических изменений.
В тот момент лишь единицы, вроде меня, задавали вопрос о том, что произойдёт в случае разрыва этих связей. Руководство страны считало, что союзные страны не смогут самостоятельно существовать и «приползут на брюхе». «А если не приползут?», – спрашивал я. Тоже хорошо, отвечали политические деятели, мы будем вместе с Западом на «солнечной стороне», избавившись от обузы поддержки этих территорий.
Руслан Семёнович, когда случился перелом и идеи западников конца 80-х начала 90-х годов перестали восприниматься с прежним воодушевлением?
Нет ничего хуже самообмана, а в данном случае целый народ оказался жертвой заблуждений. Это ведь абсурд, когда шахтёры требовали передать шахты в частную собственность из-за того, что им внушалась мысль: на Западе, где торжествует частная собственность, люди их профессии получают в разы больше. А они, мол, зарабатывают в несколько раз меньше по причине существования государственной собственности.
Перестали в период, когда у власти была уже ельцинская команда. Почему люди разлюбили Ельцина? Он им сказал: потерпите до осени и будете жить как в Голландии. В реальности оказалось совсем не так, так как Борис Николаевич был абсолютным популистом. На 100%. Простой пример, чтобы представить жизнь того времени: 31 декабря колбаса стоила 3 рубля, а 2 января – уже 8 рублей. И многие люди ходили в магазин как в музей. Любовались, так как купить не могли.
Люди надеялись, что всё хорошее, что было при социализме, сохранится, а к этому прибавятся плоды демократии и рынка — 70 сортов колбасы и 300 сортов сыра. В действительности же все мы попали в ситуацию, когда неожиданно сами стали субъектами рынка и должны были учиться выгодно «продавать себя». Оказалось, что это очень непросто. Тем более на фоне политической и экономической нестабильности.
Получается, что люди обманулись. А если рассматривать не мировоззренческие изменения, а как раз экономические?
Восприятие западных ценностей было безусловным, а экономисты того времени пропагандировали ценность свободного рынка и крайне негативно относились к любым попыткам государства вмешаться в экономические процессы. Эти советы воспринимались ельцинской командой как руководство к действию. Приведу важный пример, который оказал влияние на всю экономику России. Boeing выпускает несколько сотен самолётов в год. Спрос на них со стороны, допустим, Пакистана есть, а средств на приобретение недостаточно. В этом случае прибегают к помощи экспортно-импортного банка США, который выступает в качестве посредника: выдаёт компании Boeing требуемые средства и ждёт возврата денег от страны-покупателя. Эта схема удобна и выгодна всем сторонам. Когда же речь зашла об её реализации на территории нашей страны, ельцинские советники апеллировали к тому, что она предполагает государственное участие, а значит, от неё следует отказаться. И отказались. Это нанесло непоправимый урон самолётостроительной отрасли России.
Аналогично развивалась ситуация со многими отраслями. Был взят курс на максимальную приватизацию государственной собственности. Предприятиям предложили отказаться от плана, привычных поставок и начать производить то, что захочется. Не было периода адаптации, который бы позволил им найти своих покупателей, как в стране, так и за рубежом. А ведь этот процесс занимает годы в стабильной рыночной экономике. Вместо этого был совершён прыжок в «бурные воды капитализма». Выплыли немногие.
Этот процесс происходил, естественно, не без западной поддержки. Для них постсоветское пространство – новый рынок сбыта продукции, который обеспечил рост их собственной экономики. «Рынок есть рынок. Что Вы можете сбывать у нас? Пеньку, нефть, газ, удобрения. Пожалуйста, продавайте, в этом мы нуждаемся. Всё остальное мы вам поставим», – говорили западные «партнёры». Я сейчас практически не утрирую.
Даже сегодня, когда речь идёт об импортозамещении после «ссоры» с Западом, доля ввозимых жизненно важных товаров велика. Например, семена картофеля мы до сих пор практически полностью закупаем в Нидерландах и ФРГ. В советской России такие продукты и товары производили государственные научные предприятия, которые с приходом рынка по «западному рецепту» закрылись, оказавшись неконкурентоспособными.
Получается, что те ресурсы, которые нам предложил в 90-е года для продажи Запад, во многом до сих пор доминируют в экспорте?
Именно так. Но надо еще иметь в виду, что очень скоро начнут возникать проблемы с реализацией ископаемого топлива и сырья. Совершенно очевидно, что среда обитания человека в опасности из-за действий людей, поэтому возникает вопрос введения углеродного налога. Европейцы ориентированы на максимально быстрое проведение «зелёной» трансформации, а это значит, что придётся платить или искать новые рынки сбыта – азиатские. Такой переход не будет безболезненным для российской экономики.
Ещё один путь – сотрудничать с Западом по вопросам экологии. Кто-то очень метко сказал, что люди самоубийцы дважды. В первую очередь из-за ядерного оружия, которое, в конечном итоге, способно уничтожить всё живое. Во вторую, из-за глобального потепления, виною которому тоже человек. Global Warming of 1,5 °C – это общая проблема, которую придётся решать коллективно (речь идёт о специальном докладе Межправительственной группы экспертов по изменению климата о последствиях глобального потепления на 1,5 °C выше доиндустриальных уровней, вышедшем 8 октября 2018 года – прим. ред.). А Россия, конечно, пока не готова действовать сообща.
Когда был совершён переход к такому формату отношений с Западом?
Тогда, когда стало понятно, что свобода без порядка ведёт к полуанархии. Кстати, я твёрдо убеждён, что Владимир Путин был той фигурой, которая должна была появиться. Сейчас нет олигархов, как это было в начале его управления страной. Богатых людей сейчас корректнее называть магнатами, потому что они подчиняются власти, Президенту.
Конечно, западники не хотели этого, но своими действиями они спровоцировали рождение нынешней автократии. Почему? Потому что в какой-то момент они сами сделали всё возможное, чтобы сохранить свою власть. Есть такая вещь как политическая целесообразность, которая редко согласуется с демократическими ценностями. И по этому поводу ведётся множество дискуссий о том, что важнее. Я же твердо убежден, что любой человек, придерживающийся демократических взглядов, никогда не должен ставить под сомнение принцип «сдержек и противовесов». Как однажды точно заметил один мудрый британский историк: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно».
У меня была дискуссия с Борисом Немцовым на «Эхо Москвы» незадолго до его смерти (Борис Ефимович Немцов – российский политический и государственный деятель. Был убит 27 февраля 2015 года – прим. ред.) по поводу Владимира Путина. Я утверждал, что он должен был в определённый момент оказаться во главе государства, чтобы устранить полуанархию ельцинской эпохи. Однако всегда возможен вариант перебора, то есть ситуации, при которой лидер не отказывается от власти после решения проблемы.
А какая есть альтернатива?
Простая. Вспомните захват Капитолия в Вашингтоне, которые многие совершенно справедливо назвали антидемократическим. Ведь 75 млн американцев были за Дональда Трампа – это очень много. В итоге всё же демократические институты воспрепятствовали утверждению авторитаризма в стране, как мне кажется.
Или Вы имеете в виду альтернативу теперешнему президенту? Сразу скажу, что я не верю в прочный успех уличных революций. Это не нормальная смена власти, а скорее её захват с дальнейшей расправой над теми, кто к ней принадлежал до этого, и теми, кто на неё претендует в настоящем. Пугачёвщина бесперспективна. Почти нигде успешная уличная революция не приводила к тому, что во главе государства оказывались те, кто мог бы проводить разумные реформы.
Полезные для страны реформы принадлежат таким людям как Александр II. Напомню, что на него семь раз покушались и в итоге убили за то, что он слишком медленно их претворял в жизнь. Михаила Горбачёва тоже нужно назвать в этом ряду. К нему судьба оказалась благосклоннее.
К чему я клоню? Необходимо использовать каждый момент свободы, который существует в стране в данный момент. Совершенно абсурдно поведение тех, кто не ходит на выборы. Если не веришь в их результаты, воспринимай это как способ сократить возможности по их фальсификации. Не может быть нормальной страны без смены власти, но она должна происходить демократическим путём. Современному человеку важно помнить о легитимных политических возможностях, которые у него есть. Иначе опять затягивание автократии.
Один мой друг, польский вице-премьер, сказал мне как-то:«Мы знали, что должны провести реформы, которые необходимы, но будут неоднозначно восприняты электоратом. Потом уйти, честно проиграв выборы, потому что демократические институты важнее политической целесообразности». Золотые слова.
Как с Вашей точки зрения вернуться к диалогу с Западом?
Один американец очень верно сказал, что мы живём в одной большой деревне, все восемь миллиардов человек. Дома в ней, правда, находятся в разных веках. И с этим надо считаться, потому что это создаёт потенциал для конфликтов.
Хотя в отличие от советского времени, когда страны разделяли идеологии, сейчас между нами сложно найти реальные различия при всём желании. Противники идеи нашего сотрудничества с Западом приводят в пример отношение к однополым бракам и эвтаназии. Не так уж и много. А общих черт намного больше. Например, и там, и у нас активно развивается волонтёрское движение, которое поддерживается властями. В работе волонтёров проявляется социалистическое наследие, как мне кажется. Ведь при СССР отношение к деньгам было скорее негативным, об этом и власть активно заботилась. «Уберите Ленина с денег…» написал Андрей Вознесенский, наверное, самый либеральный поэт. Так вот, волонтёры – это люди, которые трудятся не за деньги, а ориентируясь на какие-то другие цели, которые считают благими. В любом случае точек соприкосновения с западными странами сейчас гораздо больше, чем различий.
Беда Запада и прежде всего США в том, что они сочли себя победителями в холодной войне, в то время как в ней не было ни победителей, ни побежденных. Более того, она бы просто не закончилась, если бы Михаил Горбачёв не ошарашил мир выводом, что общечеловеческие ценности важнее национальных, классовых и любых других.
Мне как-то один высокопоставленный чиновник МИДа шутку рассказал: «Экстренное сообщение от министерства здравоохранения: резко увеличилась продолжительность жизни россиян. В чём причина?! Все ходят узнать, чем закончится наш разлад с Западом».
Политику, экономику и общество мы с Вами обсудили. Хочется узнать Ваше мнение о развитии системы образования, какие трансформации её ожидают?
Сейчас всё просто: хочешь учиться – плати. Россия лидирует по количеству коммерческих студентов, даже США опережает. Однако есть две сферы, в которых, как я убеждён, обучение должно быть бесплатным – это здравоохранение и образование. На Западе, кстати, к тому всё и идёт. Современное поколение американцев живёт хуже, чем их родители. Не спроста столько голосов получил социалист Берни Сандерс(за два дня до выборов президента в 2016 г. независимая исследовательская компания Gravis Marketing провела опрос. Судя по его результатам, за Берни Сандерса готовы были проголосовать 56% респондентов – прим.ред).
Тенденция такова, что многие молодые люди не хотят учиться под предлогом того, что мир меняется с поразительной быстротой. Более того, некоторые мои коллеги считают, что сейчас для молодёжи главное – овладеть навыком коммуникации, остальное вторично. Я понимаю, что проще обратиться к Интернет-курсам и быстро овладеть какой-то специальностью. И такими людьми легче руководить, кстати, потому что они получили «кроссвордное образование». Что это значит? То, что критическое мышление у них не развивается, причинно-следственные связи не выстраиваются. Они овладевают только специальностью, чтобы быстрее можно было начать работать. Мне кажется, что это проблема. Надо научиться учиться.
Почему я ратую за безусловный базовый доход? Он даёт возможность человеку выбирать те направления, в которых ему было бы интересно развиваться, обучаться. Не думать о получение той специальности, которая максимально быстро позволит начать работать, или о приобретении престижной профессии, к которой душа не лежит. Критики утверждают, что с введением ББД никто не будет работать, однако это не так. Опросы в разных странах показали, что лишь 3-4% респондентов совсем не хотят трудиться, остальные, и таких большинство, – желают заниматься любимым делом, но не всегда могут.
В заключение поделитесь, пожалуйста, своим мнением о трёх главных ценностях, которые мы должны заложить в подрастающем поколении. Чтобы они, возможно, жили лучше нас.
Любовь к людям, конечно, она очень важна. Эмпатия, любознательность и осанка, как синоним самопрезентации, – это те основы, которые я стараюсь донести до своей пятилетней дочери. Нужно и к себе научиться хорошо относиться, и в избыточный эгоизм не скатиться. А правильный баланс между тем и другим каждый для себя определяет самостоятельно.
Беседовала: Ирина Аятова, главный редактор
