Роман Горюнов: «Торги проходят – это самый главный показатель»
В гостях у профессора ВШЭ и известного финансового блогера Евгения Когана побывал Роман Горюнов, который реализовал за свою карьеру несколько успешных проектов, один из которых – СПБ Биржа. Гендиректором данной торговой площадки Роман Юрьевич и является сегодня. Для читателей The Main мы отобрали самые интересные моменты из длительной беседы двух экспертов.
Е. К.: Когда я несколько лет назад спросил Романа, куда он вкладывает свои личные деньги, тот ответил: в тот проект, в который лично верю, – в биржу.
Р. Г.: И продолжаю вкладывать.
Е. К.: Лично для меня это важный индикатор. Вы создали интересный продукт, который давал возможность россиянам инвестировать в широкий спектр акций. Как работаете в текущей ситуации?
Р. Г.: Мы продолжаем работать, по обстоятельствам временно сокращая время торгов. Это позволяет не нарушать наш принцип «best execution» (лучшее исполнение – прим. ред.), чтобы клиенты могли быть уверены, что цены максимально приближены к международным площадкам. Это необходимо, чтобы не было ценовых перекосов на фоне определённого провала ликвидности на российском рынке. Когда ценовые дисбалансы не проявляются, возвращается стандартное время проведения торговых сессий. Мы двигаемся в данном направлении.
Е. К.: А что касается Китая и Юго-Восточной Азии в целом, Вы будете усиливать это направление?
Р. Г.: Безусловно, мы смотрим в этом направлении, причём достаточно давно. То, что не запустили раньше, было связано с поиском оптимальной юридической модели. Сейчас она более-менее стала понятна. Мы на финишной прямой в части взаимодействия с Гонконгом. Смотрим и на другие рынки. Надеюсь, в ближайшее время предложим инвесторам новые продукты.
Читать «Гонконгские акции скоро станут доступны российским инвесторам»
Е. К.: А что касается «дружественных регионов», в частности, Дубая и Тель-Авива, планируете начать работать с эмитентами из этих мест?
Р. Г.: Что касается Дубая, то мы изучили вопрос. Там очень существенные ограничения, которые относятся к локальному регулированию. Они касаются продажи ценных бумаг местных эмитентов вне существующих площадок. Поэтому взаимодействовать с ними достаточно проблематично.
На другие регионы тоже смотрим, но тут важно понимать, что в каждой юрисдикции свои особенности. Их изучение требует достаточно глубокого погружения.
Е. К.: В конце апреля было объявление от СПБ Биржи, что возможны остановки торгов. Это носит кардинальный характер или технический? Что случилось?
Р. Г.: Это техническое сообщение. Со стороны регулятора происходит онлайн-мониторинг торгов, и у него есть полномочия в тех или иных случаях их приостанавливать. Это было напоминание инвесторам, что такие решения в зависимости от рыночной конъюнктуры могут центробанком приниматься.
Конечно, нужно осторожнее относиться к любой коммуникации. В текущей ситуации даже такие простые технические новости могут инвесторами восприниматься нервно. Торги проходят – это самый главный показатель того, что всё нормально.
Е. К.: Вопрос, который всех очень волнует, – это расконвертация расписок. Достаточно уникальная вещь: огромное количество депозитарных расписок должно поменять депозитарий. Эксперимент непростой. Биржа как в этом принимает участие?
Р. Г.: Понятно, что у нас часть инвесторов на бирже тоже имеют расписки. Пока механизм того, как это всё будет проходить, не определён. Есть составляющая, которая всех волнует не только в этом контексте: мост между НРД и Euroclear не работает (то есть операции между европейскими и российскими депозитариями заблокированы – прим. ред.). Стандартные поручения по переводу или расконвертации депозитарных расписок в акции не проходят. Вероятно, инвесторам будет предложен механизм, который позволит выстроить альтернативную цепочку передачи. Я знаю, что регулятор активно над этим вопросом размышляет. Думаю, в ближайшее время стоит ждать разъяснений и позитивных новостей по этой теме. Надо подождать.
Я понимаю, что сейчас много вопросов и сложностей возникает. Призываю всех быть немного более терпеливыми, потому что мы живём в беспрецедентной ситуации. За 30 лет, что я на рынке, такие масштабные события сложно припомнить – во-первых. Всё постоянно меняется и очень сложно предсказать, что будет происходить в течение ближайших недель, – во-вторых. Более-менее ситуация стабилизировалась, но мы не можем утверждать, что ничего не поменяется. Живём в состоянии переменчивого информационного фона. Не на все вопросы пока есть ответы, но это не значит, что инфраструктура, биржа и регулятор про это не думают. Понимание проблем есть, работа ведётся.
Е. К.: Я сам инвестбанкир и поэтому прекрасно понимаю, что такие организации рассчитаны на тройные-пятикратные перегрузки, это нормально. Когда же у тебя перегрузка тысячекратная, невозможно решить все проблемы разом. Регламенты ведь в такой ситуации не работают. Так что делать? Они будут пересматриваться или их просто временно надо отложить в сторону?
Р. Г.: Я не согласен, что совсем регламентов не должно быть. В периоды обострений много решений принимается оперативно, но у нас в любом случае есть регулятор, и мы действуем в правовом поле. В любом случае консультируемся и выясняем позицию центробанка. Хочу отдать должное, коммуникация очень хорошая и вовлечённость Банка России в решение вопросов полная. Нет никакой закрытости и дистанцирования. Состояние «пожара» сходит на нет, можно сказать, что огонь поутих. И даже на пике я не могу сказать, что творился беспредел. Сейчас же всё работает более-менее в соответствии с теми процедурами, которые годами выстраивались.
Е. К.: Работа в таких условиях требует сумасшедших лидерских качеств. Нужно быстро собрать и организовать всех. Проработав с тобой, я знаю, что ты лидер. Насколько это утомляет: постоянная необходимость брать на себя ответственность?
Р. Г.: Когда у тебя за спиной миллионы инвесторов, стоит помнить, что мы «в ответе за тех, кого приручили».Культура РТС (одна из ведущих российских бирж до декабря 2011 года. Оба эксперта имели к ней непосредственное отношение: Евгений Коган входил в Совет директоров, Роман Горюнов был Вице-президентом – прим. ред.) и СПБ Биржи заключается в том, что мы создаём рынки с нуля: привлекаем технологии, инвесторов и участников, разрабатываем и объясняем. Соответственно, отвечаем за тот продукт, который создали. Это заставляет в любой ситуации думать о тех людях, которые у нас работают. Кроме того, после успешного размещения в ноябре (в ноябре 2021 года СПБ Биржа вышла на IPO– прим ред.), появилась ответственность перед теми, кто верит в площадку. Это тоже дисциплинирует и заставляет в любой ситуации размышлять о том, как сохранять и развивать бизнес. Такие вещи не дают расслабиться.
Е. К.: С момента продажи иностранных акций работа на бирже выстраивается по принципу «Т+2» (определённый режим торгов: сделка совершается сегодня, а расчёты по ней происходят через 2 рабочих дня – прим. ред.). Не могут ли средства быть заблокированы в этот период со стороны, например, США и просто не вернуться на счёт? Может ли быть такая ситуация?
Р. Г.: Сложно говорить в абсолюте, когда речь идёт о будущем, – с одной стороны. С другой, мы сейчас имеем выстроенную технологию взаимодействия с международными контрагентами, которые предполагают определённые правила расчётов. Даже в самые напряжённые моменты все они проходили. Единственное – время могло увеличиваться, поскольку возникали дополнительные compliance-процедуры.
По евро есть ограничения, правда. Мы не торгуем сейчас этими бумагами, потому что с транзакциями пока не всё ясно.
Кроме того, нужно понимать, что инвесторы, которые торгуют на бирже через приложения и конкретных участников рынка, выстраивают систему взаимоотношений по-другому. Большинство клиентов торгуют по принципу «поставка против платежа»: когда они продают бумаги, им начисляют деньги. С этой точки зрения их инвестиции обычно не зависят от расчётного цикла на бирже.
Е. К.: Я не совсем понял, даёт ли СПБ Биржа реально торговать американскими бумагами или это всё некая внутренняя песочница? И если второе, то правомерна ли такая покупка?
Р. Г.: Во-первых, Вы покупаете непосредственно акции, не деривативы. Они учитываются в депозитарии. Во-вторых, как я уже сказал, один из ключевых принципов нашей бизнес-модели – «best execution» с международными площадками. Когда они открыты, мы предоставляем инвесторам торговать по лучшей цене между внутренним пулом ликвидности и международными биржами. В момент, когда приходит клиентский ордер, если цена лучше на международной площадке, то мы, как центральный контрагент, совершаем сделку на ней. Инвестор же получает исполнение заявки. Если внутренняя цена выгоднее, то ордер исполняется за счёт средств внутренней ликвидности.
Е. К.: Когда речь идёт о внутренней ликвидности, то я представляю, какой это колоссальный объём средств. У Вас работают внутренние маркет-мейкеры? Это кто, российские брокеры?
Р. Г.: Конечно. Это профессиональные трейдеры, которые специализируются на маркет-мейкинге.Российские клиенты в среднем торгуют значительно меньшими лотами, чем в Америке. То количество небольших транзакций, которое у нас есть, настолько огромно,что без внутренней ликвидности его сложно «переваривать». Международные посредники такие потоки плохо принимают.
Сейчас, кстати, к частным инвесторам активно подключаются институциональные. Те, которые до этого торговали либо напрямую, либо через какие-то другие каналы. Для них это по объективным причинам стало сложнее, поэтому они приходят на СПБ Биржу.
Е. К.: Задам конкретный «болевой вопрос». Ситуация следующая. Бумаги переходили от одного банка к другому. Согласно выписке со счёта ДЕПО, они в итоге оказались в депозитарии Best Efforts Bank на торговом счёте нового брокера и должны быть доступны для операций. Однако, согласно брокерскому отчёту, бумаги в НРД. Как такое могло произойти и что с этим делать?
Р. Г.: Я поясню. Депозитарием СПБ Биржи является Best Efforts Bank. При переходе от одного брокера к другому он не должен был поменяться. Другое дело, что у самого брокера есть возможность вывести ценные бумаги из Best Efforts Bank напрямую в НРД. В этой ситуации они теряют возможность торговаться на СПБ Бирже.
И опережу следующий вопрос. Расчётным депозитарием СПБ Биржи является Best Efforts Bank, как я и сказал, но у него самого есть несколько мест хранения активов. Это необходимо для диверсификации рисков и зависит от разности путей по исполнению поручения для «execution» сделок. Одним из таких мест является НРД. У НРД цепочка хранения иностранных активов проходит через Euroclear. Сейчас мост по выводу этих бумаг, как я уже говорил, не работает. Те бумаги участников, которые оказались на хранении в НРД, использовать для поставки при проведении операций на СПБ Бирже невозможно. Они переведены в специальные неторговые разделы. Они не пропали, просто оказались временно неактивными до момента, пока не разрешится ситуация по переводу их во внешний пул ликвидности, чтобы мы могли их продавать.
Е. К.: А как такое могло произойти?
Р. Г.: Это была нормальная практика хранения, которая годами складывалась.То, что произойдёт такое действие со стороныEuroclear, предугадать было невозможно.
Е. К.: То есть пока мост между НРД и Euroclear работал, никто даже не задумывался о его существовании. Понятно. А возможна ли такая глобальная ситуация, что американские биржи запретят торговать их бумагами?
Р. Г.: Сейчас ничего нельзя исключать. Однако, анализируя механизмы торгов на американских биржах, там конечных клиентов никто не регистрирует и не видит.На биржах торгуются большие пулы ликвидности. Сама по себе технология не предполагает принятие решений такого плана. Что касается отдельных брокеров, посредников, то это их дело.
Оригинал видео от 27 апреля 2022 года (1 час 11 минут)
